Или наоборот. Ниндзя его яхту тихонько притопили, а самого Нивора пустили на суши. Чтоб неповадно было.

Таааак... Читаю мысли... Читаю мысли... Я Ванга... Я тот индус-мыслечитатель...    О! Да, это он. Я же нарисовала меил-версию Порш и фемку Веббыча

а потом и подумала: чем Джамба хуже? Да и люблю я ДжендерСвитч.

После увенчавшейся успехом операции, названной Ратсо «Добыча сокровищ» прошло три дня и три ночи – и ночи были донелзя беспокойными. Ратсо всегда давал делам, на которые их посылал Вальмонт имена и названия – по ему мнению, это было круто, даже если всем делом была скучнейшая сделка по обмену археологическими ценностями с  неким турком-коллекционером.  Для Финна это вылилось в проявление своих лучших дипломатичских навыков – всё прошло законно, если так можно назвать сбыт  нелегально ввзенных в эту страну вещей, небольшие премиальные от Большого Ви, и взявшиеся из ниоткуда гложущие полумысли – сначала невнятные, о чём-то донельзя знакомом, а потом превратившиеся  в ясную мысль: ему надо домой. Не в отстойную квартирку на сьём, и даже не к родне. Нет, в Ирландию. И СРОЧНО. И ЖДАТЬ НЕЛЬЗЯ.
Поспособствовали этому две вещи.
Первая, не очень его волнующая: со всеми своими он не контактировал с тех самых пор, когда его впервые повязали за драку в переулке. Слишком правильная мать, черезчур принципиальный отец и его сестра, «всего лишь пытающаяся оградить своего ребёнка от Финновского образа жизни»,  живущие в Окленде, считали себя выше того, чтобы разговаривать с братом и сыном, ставшим преступником. И это говорили люди, которые подворовывали картошку со складов в порту,  когда они только сюда переехали. И теперь, кто-то из них всё ещё сидел на пособии по безработице, а кто-то – лишь на пенсионных. А работающий сын был для них чем-то не нужным – да пожалуйста. Просто сейчас означало это одно: ему не было кому из них позвонить, и спросить в чём дело, с чего это вдруг на него навалились все эти мысли о доме… Что за ностальгия, если всё, что он помнил о своей стране – это поблескивающий вдали залив, пару ирландских легенд, которые мама рассказывала ему и сестре уже здесь, да лепрекона,которым, как вовсю хохоча рассказал ему папа, был их сосед-карлик, подрабатывающим вот так своим потрёпанным костюмом? Разумеется, ирландцев в Сан-Франциско было море, но вся его сознательная жизнь прошла тут, на задворках и улицах этого города, этой страны - США, настолько далёких от настоящей Ирландии, насколько это возможно – и никакая ирландская община, пабы, и празднования Дня Святого Патрика не могли создать тут ту самую, настоящую Ирландию. 
  Вторая. Их разговор в машине, когда они ехали после их дела… Операции… Ладно, «Добычи сокровищ». Хьюи, молчаливая детина, вёл их фургон, а Ратсо с любовью поглаживал изрядную коллекцию драгоценных камней и минералов.
- Ааааа, вы только посмотрите, какие они красивые и структурные! – вострогался он, пока Финн ужасался, что сейчас они подскочат на очередной выбоине, которыми славилась полузаброшенная трсса, потому что на официальные дороги им соваться было нельзя,  и вся коллекция разлетится по салону так же быстро, как их надежда на достойную зарплату.
- Только посмотри! Вот на него! – Ратсо ткнул пальцев в бирюзовый камень, больше похожий на бесформенный слиток подкрашенной крупной соли, - Это же… ТУРМАЛИИИН! ААА, это же настоящая добыча сокровища!
- Ваааау, - сказал Чоу, абсолютно не тронутый красотой камней.
Ратсо вынул камень из углубления –  в его громадных лапищах турмалин казался малюсенькой галькой, но здоровяк держал его аккуратно, словно боясь сжать посильнее.
- Вы не понимаете, это же магический камень! Он может творить чудеса, вроде того, что всегда помогает путнику вернуться домой, и остерегает его от клинка врага… Я это в книге прочитал, в это древние люди вери… - начал было Ратсо, когда опасения Финна оправдались: фургончик подкинуло на ухабистом внедорожье,и турмалин, выскочив из ладони Ратсо, подлетел вверх, врезался в потолок фургона и полетел обратно, на пол, на встречу со своим расколом… Финн успел поймать его. Сильно сжал – так, что грани впились в ладонь, вдохнул-выдохнул, чтобы избавиться от негативных мыслей и парочки ласковых слов. И очень аккуратно положил его обратно. И закрыл крышку. И положил свои ладони на неё – никому больше открыть чемоданчик он не позволит. Кроме босса, разумеется.
- Ну, я говорил, что люди верили, что стоит его найти потерявшему свой дом путнику, и он вернётся домой, потому что этот камень – камень путника, его защитник, и он ему помогает, это целая наука о магических свойствах самоцветов и минералов, - продолжил Ратсо, и Финну пришлось кивнуть, чтобы успокоить товарища по операциям. Да, да, конечно он верит в этот бред…. То есть в эту легенду.
- Что за бредни ты несешь, Ратсо, друг, - отозвался из-за своего руля Хьюи, необычно разговорчивый тогда, предвкушающий неплохой навар, - а воон тот белый камень рядом с ним лежал, он с чем помогает? С потенцией? Гыыыхаха, - заржал тот, довольный своей шуткой.
- Не надо считать меня идиотом! Уж я то знаю, что магический потенциал открывает РУБИН, - постарался обьяснить ему Ратсо, отчего ржание переросло в нечеловеческий хохот.
Чоу и Финн переглянулись, и Чоу приподнял под своими оранжевыми очками бровь – что на его языке значило «Ну не козлина ли?».
- Помолчи, Хьюи. День сегодня был без нарушений закона, так давай продолжим его не нарушением ПДД. Веди молча, и не отвлекайся, а то убьёмся тут ещё - сказал Финн.
Потом, уже дома, он осознал, что после того, как он схватил турмалин, что-то засело в его мыслях, словно надоедливый червячок. И даже пачка зелёных банкнот от Большого Ви его не уняла. И, после почти часа верчения в постели и терзаний, наконец поборов бессоницу и проваливаясь в сон, Финн успел подумать: «Домой. Путь домой. В Ирландию».
Ему снились родные и в то же время забытые земли, и проснулся он совершенно разбитым.

Ирландия преследовала его все эти три дня. Рыжие люди встречались ему на улицах так часто, как ещё никогда. Сны были заполнены его домом, в котором он провёл первые пять лет своей жизни, домом, который подписали под снос, холмами с высокой зелёной травой и необьятными лесами. По телику «Нешинал Джиографик» показывал сюжеты неприменно о птицах, проживающих в Ирландии (почему-то именно на птицах его сердце сжалось сильнее обычного). По всему Сан-Франциско, словно грибы после внезапного ливня, вылезли продавцы лотерейных билетов с четырёхлистным клевером.  «Треклятый турмалин! Нелепица какая-то, и понадобилось мне его хватать», - от безнадёги стал думать Финн. А потом взрослый человек в нём восставал, и он исправлял себя «Треклятая, взявшаяся из ниоткуда ностальгия!»

Потом была ещё одна вещь. Случилась она на исходе третьего дня, когда рабочий день закончился. Остальные коллеги стали расходиться по домам – Финн вообще-то ничего не имел против Дика, Фрэнсиса, Тору  и Сергея, и имел очень против Хьюи, Дональда и Дага, просто поговорить ему хотелось именно с Чоу и Ратсо.
- Мужики! – сказал он, - Дело есть!
Эти двое всегда были готовы его выслушать.
- Вы… эээ, вы где провели детсво? – спросил Финн.
- В пещерах Рима, - с гордостью сказал Ратсо, - славные были деньки. Ну, в детстве всё кажется славным, я был там как пиратом.
- Эээ, вообще-то в Чайна Тауне, - пожал плечами Чоу.
- И вы, нууу… Никогда не хотели туда вернуться?
- В пещеры-то? Да не особо, мне в моей квартитре хорошо.
- Куда вернуться? Я тут родился, вообще-то, - нахмурился Чоу, - что за намёки, мой дед может и был нелегалом, но батя-то уже нет! Да я вообще китайского языка не знаю. Словом, я  КАП!*
- Нууу, - начал было Финн, - а у вас никогда не было просто мысли кой- куда поехать?
- Так работа у нас такая, по миру ездить. Финн, ты чё, с дубу рухнул? Ты какой-то странный. Смотри, босс тебя турнёт с такой работы за такую фигню! – Чоу обеспокоенно хлопнул его по плечу, - ну смотри, не кисни! Я домой! И да, повторю, под домом я имею в виду НЕ КИТАЙ!
Он ушёл, А Ратсо сказал ему:
- Это всё из-за того камня, да?
- Абсолютно точно нет! – рявкнул Финн, -  просто грустные мысли! Да и потом, мы ведь оба этот камень держали, чего это ты по своей Италии не грустишь?
- Так пещеры же… - многозначительно сказал Ратсо, - Это довольно грустная история…
Финн отмахнулся. Для себя он уже решил, что надо делать. Потому что иначе он с ума сойдёт.
Он направился к кабинету Большого Ви.
- Финн! – крикнул ему вслед Ратсо, - Удачи тебе на твоём пути! Пусть тебя ведёт камень!
- Téigh go hIfreann!* - мысленно огрызнулся Финн, понятия не имея, откуда в его ДНК взялось это ругательство.

И последняя вещь, в которой ему повезло больше всего. Вальмонт, с явным недовольствием оторвавшись от кипы бумаг,  выслушал его горячую речь о том, что Финну  срочно нужен отпуск, заболела тётушка и надо лететь в Ирландию. Финн ничего не мог поделать со взявшейся из ниоткуда непрязнью к боссу, которого он, обычно, очень уважал. Вальмонт был большой шишкой, настоящим боссом, холодным, но справедливым и расчётливым, и у него Финн всегда был при деньгах… Тогда откуда в нём засела мысль о проклятых англичанах? Почему ему хотелось отомстить (!) Вальмонту (!!!) неведомо за что? Что-то подсказывало ему, что это связанно с историей его народа, но школу-то он прогуливал! И Финн мрачно смотрел на ЗЕЛЁНЫЙ костюм босса, на его непроницаемое лицо, и ждал вердикта.
«Ясень пень, что не отпустит... УУ, вечно эти бриташки нам клинья в колёса вбивали, да вот возьму и уволюсь прямо сейчас, это чтобы в свободной стране мною помыкал какой-то хлыщ из страны туманов? Да не в жизнь!» - думал Финн, и тут Вальмонт ответил.
- Ну ладно. Даю тебе три дня. Не больше. Нас ждёт одно дельце, и ты мне тут нужен.
«Босс! Обожаю!» - всё недовольство Финна вмиг испарилось, прежде чем до него дошло:
- Три дня? Большой Ви, а как я за три дня успею…
- Не мои проблемы. Успеешь, - - пожал плечами Вальмонт, - И  да, помнишь свои премиальные:?
Возвращающееся было недовольство снова поутихло! Ура! ОТПУСКНЫЕ!
- Так вот, тебе их хватит с головой, если полетишь в эконом классе. Всё, свободен, как птица.
И Вальмонт снова погрузился в изучение бумаг.
Недовольство Финна вернулось, но было поглощено волной решительной мысли: ОН ЛЕТИТ В ИРЛАНДИЮ. ДОМОЙ.
- Эээ, босс, - сказал Финн, ненавидя себя за это, - а тот чемоданчик с камняи, он, ээээ…
- Уже продан, - сухо сказал Вальмонт, даже не удостаивая его взглядом.
Это было не страшно. Ведь не в камне же дело, право слово?

На следующий день самолёт вылетел из аэропорта Сан-Франциско, чтобы отвзти Финна на родину. Домой.
Спустя сутки он вернул Финна обратно. Тоже домой.

   Его встретил Ратсо, хотя кабинет босса был заполнен и другими ребятами. Большой Ви поприветствовал его своим фирменным холодным взглядом из-за своего стола.
- Фииин! – Ратсо уже почти бросился его обнимать, но вовремя остановилсяя, ограничившис мужским пожатием руки. Чоу коротко кивнул. Тору не повёл и бровью – такое вот у японцев приветствие коллег, - А ты знал, а ты знал, что то, что я тебе сказал – глупость?
- Что, правда? – спросил Финн.
- Ну, магия камней! Это ведь антинаучно! Гемология наше всё, а то всё поверья, потому что нет никакой магии! Это я решил проверить, правду ли я сказал тебе о турмалине, а потом понял, что камень путника это вообще яшма, я перепутал, а потом по  их граням я понял, что химический  состав у них куда интересней и практичней, и, и…
- Да всё нормально, - пожал плечами Финн, - я не в обиде, дружище.
Это было правдой, потому что там, в Ирландии, в путь его вёл вовсе не камень.
- Как съездил, Финн? – спросил Чоу, куда менее эмоциональный.
- Да так… Что там можно увидеть за два дня?
  Вот этот камень был лично от него, в огород Вальмонта, но босс сохранял спокойствие, прекрасно справляясь с деланем вида, что ему до дел подчинённых нет никакого своего дела.
Финн коротко рассказал всем о отменном пиве и, специально для Ратсо, о несуществующем музее быта лепреконов. То, что предназначалось для остальных, и было их историей.
Финн не рассказал главного. О том, как самолёт доставил его в Уортерфордский аэропорт – тот самый, откуда он и вся его остальная родня вылетели в США десятилетия назад. О том, как он добирался до Данморн-Иста на разваливающимся на ходу автобусом  по уже разваленным дорогам, к счастю, всего лишь двадцать минут – вполне достаточно, чтобы не укачало, хотя не в малости времени было дело, понимал тогда он. Эти дороги, эти земли –бугристые, и поросшие зелёной густой травой, были фактически в его крови. Забытые, конечно, но так и не отверженные. О том, как ему пришлось снять комнату в родном городе –  словно он был тут гостем (хотя так и было). О том, как он провёл полубессоную ночь, зная, что залив, видимый из окна, совсем рядом, и это было абсолютно не похоже на его квартиру в Фриско, в окна которой вливался лишь шум машин и шаги редких прохожих –  и это в городе, стоявшем возле океана!  И, разумеется о том, как вышел на рассвете из коттеджа, зная, что время неумолимо, и ещё зная куда ему идти. Его в принципе вело знание - и да, верно вело. Когда он пришёл на тот пустырь, раскинувшийся на многие километры вперёд, он прекрасно знал, что ранее тут стоял их район – его район, если быть точнее, место, которое он когда-то излазил от и до. Там, где взрослые ищут протоптанные тропинки и правильные маршруты, мальчишки  открывают для себя неизведанные земли. Сейчас он был взрослым, и маршрут знал, но некогда, только-только перестав  ходить пешком под стол, нашёл перекрученный пенёк, неприметный, ужасающее старый, и полый в третьем корне, самом толстым на вид. Деревянный грот, где можно спрятать сокровище. И если немного поддеть его чем-то острым… Финн вхдохнул с ностальгией о тех временах, когда носить ножик в кармане было делом законным и правильным. Сейчас в его расположении были лишь ключи, и он, стараясь не думать о том, что приподняв корень, не найдёт там ничего, потому что мальчишки во все времена неизменны, а этот пустырь для каждого из них – это новый неизведанный мир, опустился на колени и начал свою борьбу с корнем…. 
   Его пальцы нащупали жестянку, и он вытащил на свет коробку от чая Баррис, с облупившейся красной краской – и почти не тронутую ржавчиной. И прекрасно знал, что найдёт там, если откроет крышечку – и всё равно открыл, не боясь комьев сырой земли, которые запачкали его пиджак. Там лежали его сокровища, самые дорогие его сердцу вещи – пластиковая фигурка солдата, который теперь  был старше, чем он, перо чёрного дрозда, пережившее своего истинного, пернатого владельца, и самая ирландская вещь – четырёхлистный клевер, который не рассыпался в его пальцах в труху только потому, что был значком, блестящим и зелёным, как и тогда.
  И уж тем более Финн не стал рассказывать про то, как стоял, пораженный нахлынувшими воспоминаниями о самых лучших годах в его жизни, да, а ведь он даже представить себе не мог, что в этом  мире было в принципе хорошо до появления диско – потому что это было бы не круто в глазах коллег.  «Добыча сокровищ, камень путника,- улыбнулся он тогда словам Ратсо, чувствуя к тому огромную благодарность, - надо будет купить здоровяку пончиков» .
   И  уж то, что он вернулся с коробочкой домой – в Сан-Франциско, то есть не то, чтобы домой, и, совершенно не стесняясь своей строгой арендодательницы, поставил коробочку у изголовья кровати, и все его сокровища поставил  на неё – пусть старая карга орёт на него, сколько хочет – это было только его дело и это было  полным его правом хранить и коробочку, и вернувшиеся воспоминания. Особенно то, как он прятал тут эту жестянку, ещё  не зная, что больше сюда  к пню не вернётся.
А уж то, что он собирался сегодня  позвонить кому-то из своих, было самой главной его тайной. Ещё из маленькой лавчонки на самом краю утёса в Дармон-Исте,он отправил подписанную им открытку на тот адрес в Окленде, который он так старался забыть – и на ней была фотография -  под скалами разбивались голубые волны залива – того самого, над которым, как ему рассказывали родители, они и познакомились давным-давно. Открытка должна была помоч, верно? Час воссоедениться с ними настал, и он уже довольно давно подбирал в уме первую фразу, которую скажет тому, кто снимет трубку в Окленде – и уже почти подошёл к той самой идеалной фразе, как его прервал Вальмонт.
-  Проснись и пой, Финн, проснись и пой. Нееет, что ты, я совсем не хочу сказать, что ты спишь на, всего лишь, РАБОТЕ, ведь поездка куда-то там к больной тёте тебя утомила, но без тебя все наши усилия пропадут, -  и остальные захихикали, кто угождающе, кто искренне, словом все, кроме Ратсо, Чоу и Тору, но это просто потому, что последний был слишком тупым, а вот Чоу и Ратсо… настоящими друзьями, - Тебя ждут великие дела. Нужная статуя – не в том месте, - и это было произнесенно очень многозначительно и теперь уже без нотки сарказма, - а ведь она может перевернуть  мир.
Закончив, Вальмонт повернулся к ним спиной, задумчиво рассматривая стену над своим рабочем столом. Финн не мог не усмехнуться.  Большой Ви снова что-то задумал. И, оооо да. Финн вернулся как раз для этого.